Есть на свете удивительные герои, которые сами себя делают сначала в жизни, потом реализуют в художественном отражении, и снова, уже исходя из этого не совсем зеркального отражения, пытаются ему соответствовать в реальности! Эта коллизия в полной мере относится к Надежде Дуровой, автору знаменитых "Записок кавалерист-девицы", опубликованных в журнале "Современник" Александром Сергеевичем Пушкиным. И он, и критика, и читающая публика высоко оценили эту повесть, - и по занимательности необыкновенного сюжета, и по художественному воплощению. То есть не приходится даже спорить: мы, несомненно, имеем дело с художественным произведением. А если сравнить его фабулу с настоящей биографией писательницы, обнаруживается изрядная доля вымысла, это явно не мемуары.

Пушкин был прав, когда советовал Надежде Андреевне писать как можно проще, без изысков и выкрутасов. История девушки, которая, переодевшись казаком, сбежала из дома в действующую армию, не только в те времена потрясала читателей, но и в более поздние способна была поразить воображение. Ей не понадобилось даже строить интригу: она просто рассказывала, как сложился такой характер, авантюрный и неудержимый, как диктовал он ей впоследствии все поступки.

Мать Надежды была женщиной романтичной, импульсивной и тоже в свое время сбежала из дома вопреки воле родителей с гусарским ротмистром. Вслед ей полетели отцовские проклятия, но была надежда, что когда родится сын, отец смилостивится и простит молодых. А родилась дочь, и от надежд осталось только имя. Колесить с полком и с младенцем на руках было куда как нелегко, и молодая мать быстро пала духом. Однажды, выведенная из себя плачем горластой полугодовалой девчонки, она выхватила ее из рук няньки и вышвырнула из коляски! Потрясенные гусары подобрали малышку, отерли с лица кровь и передали отцу. Тот был взбешен поступком жены и прокричал, что никогда больше не доверит ей малютку. Нянькой был назначен гусар. Так она и выросла среди отчаянных вояк и лошадей, суровых нравов и табачного дыма. Так и был заложен характер, стойкий и решительный, любовь к вольнице.

Повесть увлекательная, героине пришлось пережить нелюбовь матери, отправку к бабушке и надоедливую женскую опеку, возвращение к отцу, который откровенно начал изменять жене. Девочке приходилось всякий раз прилаживаться к новым обстоятельствам, но любовь к вольным прогулкам по лесам и полям, пешком и верхом, осталась у нее навсегда. А уж когда отец подарил ей породистого скакуна - счастью Надежды не было предела! Она с ним буквально сроднилась, как и он с нею. Верный Алкид не раз спасал свою хозяйку в совершенно немыслимых ситуациях, и его гибель она переживала как самую большую трагедию в жизни!

Что она с детства слышала от матери? - О проклятой женской доле, когда зависишь сначала от отца, потом - от мужа, терпишь его измены, ждешь возвращения любви. Общество диктовало и регламентировало все поступки женщины, лишало ее всех прав и воли. Как можно было с этим смириться познавшему свободу человеку?!.

Надежда однажды утром обрезала свои локоны, переоделась казаком, уселась на своего Алкида - и рванула в ближайшее селение, где стоял казацкий полк. Представившись там Александром, которого родители, против его воли не хотели отпускать на военную службу, она со своими манерами, привычками, умением ладить с конем и ухаживать за ним, легко вписалась в ряды казаков.

Вот ночь перед побегом нашей героини: "... может быть, это будет последняя, которую я увижу в стране родной! Что ждет меня в бурном свете! Не понесется ли вслед за мною проклятие матери и горесть отца? Будут ли они живы? Дождутся ли успехов гигантского замысла моего? Мысли эти то толпились в голове моей, то сменяли одна другую. Сердце мое стеснилось, и слезы заблистали на ресницах. В это время занялась заря, скоро разлилась алым заревом, и прекрасный свет ее, пролившись в мою комнату, осветил предметы; отцовская сабля, висевшая на стене прямо против окна, казалась горящею. Чувства мои оживились. Я сняла саблю со стены, вынула ее из ножен и, смотря на нее, погрузилась в мысли; сабля эта была игрушкою моею, когда я была еще в пеленках, утехою и упражнением в отроческие лета, и почему бы теперь не была бы она защитою и славою моею на военном поприще? - Я буду носить тебя с честию, - сказала я, поцеловав клинок и вкладывая ее в ножны. Солнце взошло." - Все сказано просто, сильно, и вместе с тем с большим эмоциональным накалом, прозвучало, словно клятва на всю оставшуюся жизнь!

Увлекательная повесть читается легко, на одном дыхании. Она ведется от первого лица, и лицо это - женское. Но хоть Надежда уверяет нас, что никто в молоденьком казаке не заподозрил девушку, она то впрямую проговаривается, то заставляет нас усомниться в этом, читая между строк. Женщины на постое в селении сразу угадывают в ней девушку, командир, внимательно приглядевшись к юному новобранцу, окружает его особой заботой. Да и полковые товарищи с учтивым и добрым вниманием к Александру, думается, не так просто стараются деликатно дать ему обособиться на отдыхе, помогают советом и делом.

Не удержусь от весьма красноречивой цитаты из повести: "Хозяйка смотрела на меня, не сводя глаз: "Как мало походите вы на казака! Вы так белы, так тонки, так стройны, как девица! Женщины мои так и думают, они говорили уже мне, что вы переодетая девушка!" Говоря таким образом, полковница хохотала простодушно, вовсе не подозревая, как хорошо отгадали ее женщины, и какое замирание сердца причиняют слова ее молодому гостю".

И все-таки меня, как читателя, потрясают не приключения переодетой героини, а готовность совсем юной девицы погрузиться в этот бивачный походный быт, с дальними переходами верхом, отсутствием всякого комфорта, а потом еще и сражениями! Не буду этого пересказывать, мне казалось, я хорошо знаю повесть, но, перечитывая книгу, вновь была изумлена и храбростью девицы, и самоотверженностью, и ...безрассудством!

Кроме всего прочего, ей, привыкшей к вольнице, надо было приноравливаться к воинской дисциплине, обретать чувство здорового эгоизма и самосохранения. А уж жить впроголодь, без средств, не спать по несколько ночей кряду, не умыться, не напиться, когда жаждешь... Уму непостижимо, как это все можно вынести, да еще и наград за подвиги удостоиться, в чинах расти!

Я сознательно не стану приводить подробности воинских похождений реальной героини, просто не хочется лишать удовольствия читателей насладиться собственным открытием. О ней много написано, а душевные переживания тонко и выразительно описаны собственно в знаменитом произведении Дуровой, ее письмах, рассказах. Да, она продолжала писать и после столь удачного дебюта, но литературными заработками не жила, как известно, и более крупным талантам это не очень удавалось! Но писала...

Сразу надо сказать, что хоть повесть Надежды Дуровой и навеяла позже Александру Гладкову сюжет пьесы "Давным-давно", сам он отрицает прямую связь между Шурочкой Азаровой и реальной героиней. Если сопоставить эти два произведения, надо признать его правоту. Водевильная история, которую все мы знаем по фильму Эльдара Рязанова "Гусарская баллада", совсем иного толка! Там все начинается знакомством молодых людей, маскарадным переодеванием, продолжается чередой гусарских подвигов этой пары бок о бок, и благополучным воссоединением в финале! Прелестная музыка Тихона Хренникова, великолепная игра актеров, блестящая режиссура и вовсе сделали этот фильм с его песнями- шлягерами любимым у нескольких поколений!

В повести Дуровой после военных тягот, с изрядно подорванным здоровьем, юная героиня отпрашивается домой, к родителям. Это вызывает наше сочувствие, это очень правдоподобно! Шокированному читателю можно было перевести дух.

Повесть имела несомненный успех, многие даже посчитали, что не только герой - вымышленный, но и автор, и написал это прелестную вещь Пушкин, как и повести Белкина! Александр Сергеевич горячо опровергал слухи. А если почитать переписку между издателем и автором, то станет понято, что Дурова - не тот прототип, который позволит помешать ему стать писателем! Даже по поводу названия, рекомендованного Пушкиным, они долго спорили: Дурова хотела в заголовке именоваться амазонкой, Александр Сергеевич считал это дурновкусием, настоял на "кавалерист-девице".

Как бы там ни было, повесть произвела впечатление не только на читателей, но и на... автора. Наступил следующий акт круто заверченной жизненной истории: Надежда теперь решительно отказалась от женских одеяний, на публике появлялась лишь в мужском платье, с чубуком, нещадно дымя, оскорблялась попытками поцеловать ей ручку. Дальше - больше, даже родным велела именовать себя именем из повести и обращаться с нею как с мужчиной. Да конца своих дней Дурова жила очень скромно, исключительно на военную пенсию, умудряясь еще и помогать просителям.

Гораздо позже, уже в наши времена, появились критики, которые проницали в ней трансвестита. Но это уже дурной наговор, вся биография Надежды опровергает его!

Девочкой, в годы жизни у бабушки, она была влюблена в молодого человека, и в повести пишет, что если бы их не разлучили, жизнь ее сложилась бы счастливо и в женской ипостаси! Позже, уже в реальной биографии, случилось у нее замужество, рождение ребенка, но брак оказался несчастливым, и она от мужа сбежала к родителям. Вопреки тому, что изложено в повести, в реальной жизни в казацкий полк она умчалась с есаулом! (Ну, совсем как ее маменька). Какое-то время числилась при любимом мужчине денщиком (для конспирации!), и лишь потом пути их разошлись. То есть в жизни у Надежды случались романы со всеми женскими последствиями, и никакого отвращения к мужчинам не наблюдалось.

А вот дорисовать свою реальную биографию по выдуманной ею самой истории было очень соблазнительно! Так под знаком "кавалерист -девицы" и прожил наш эмоциональный герой (героиня!) всю оставшуюся жизнь. Умерла Надежда Дурова в возрасте 82 лет и похоронена была с воинскими почестями. В Елабуге есть замечательный памятник Дуровой верхом на коне. Но все же лучшим памятником героическому кавалеристу стала прекрасно написанная книга, истинное наслаждение для тех, кто не лишен воображения и ценит его у автора!